Неточные совпадения
Я думал уж о форме плана
И как героя назову;
Покамест моего
романаЯ кончил первую главу;
Пересмотрел всё это строго;
Противоречий очень много,
Но их исправить не хочу;
Цензуре
долг свой заплачу
И журналистам на съеденье
Плоды трудов моих отдам;
Иди же к невским берегам,
Новорожденное творенье,
И заслужи мне славы дань:
Кривые толки, шум и брань!
Дюрталю предстоял еще
долгий путь, о котором рассказано в «En route», «Cathédrale» и других
романах Гюисманса.
Ей казалось, что после такой
долгой разлуки ему бы лучше было заняться любовью, чем чтением
романа. «Он любил, вероятно, в это время какую-нибудь другую женщину!» — объясняла она себе, и на лицо ее опять набежала тень печали.
Однако ж и он не сразу удовлетворил буржуа (казался слишком трудным), так что
романы его
долгое время пользовались гораздо большею известностью за границей (особенно в России), нежели во Франции."Ассомуар"[«Западня»] был первым произведением, обратившим на Зола серьезное внимание его соотечественников, да и то едва ли не потому, что в нем на первом плане фигурируют представители тех «новых общественных наслоений»59, о близком нашествии которых, почти в то же самое время, несколько рискованно возвещал сфинкс Гамбетта (Наполеон III любил, чтоб его называли сфинксом; Гамбетта — тоже) в одной из своих речей.
Без преувеличения можно сказать, что дрожь пронимала Аггея Никитича, когда он читал хоть и вычурные, но своего рода энергические страницы сего
романа: княгиня, капитан, гибнувший фрегат, значит, с одной стороны —
долг службы, а с другой — любовь, — от всего этого у Аггея Никитича захватывало дыхание.
Роман принят,
роман печатается не в газете, а в журнале «Кошница», — от этого хоть у кого закружится голова. Домой я вернулся в каком-то тумане и заключил Пепку в свои объятия, —
дольше скрываться было невозможно.
Все опыты, известные нам из повседневной жизни и занесенные на скрижали бесчисленных
романов и драм, единогласно подтверждают, что всякие адюльтеры и сожительства у порядочных людей, какова бы ни была любовь вначале, не продолжаются
дольше двух, а много — трех лет.
Печатая мой второй исторический
роман, я считаю
долгом принести чувствительнейшую благодарность моим соотечественникам за лестный прием, сделанный ими «Юрию Милославскому».
— О том, что ты меня не понимаешь. Ты говоришь, что я ребенок… Да разве б я не хотела быть твоею Анной Денман… но, боже мой! когда я знаю, что я когда-нибудь переживу твою любовь, и чтоб тогда, когда ты перестанешь любить меня, чтоб я связала тебя
долгом? чтоб ты против желания всякого обязан был работать мне на хлеб, на башмаки, детям на одеяла? Чтоб ты меня возненавидел после? Нет,
Роман! Нет! я не так тебя люблю: я за тебя хочу страдать, но не хочу твоих страданий.
Тальберг (после
долгой паузы). Хорошо! Очень хорошо! Воспользоваться моим отсутствием для устройства пошлого
романа…
Он ничего не сделал необыкновенного; но читатель убежден, что если потребует
долг, Кузьма Петрович поступит с полным самоотвержением, и что нет такого геройского подвига, которого бы он не совершил не задумавшись; одним словом: это русский человек — христианин, который делает великие дела, не удивляясь себе, а думая, что так следует поступать, что так поступит всякий, что иначе и поступить нельзя… и только русский человек — христианин, каким был Загоскин, мог написать такой
роман.
Хотелось очень выработать план
романа, хотя и было рискованно пускаться в
долгий путь.
Как оказались
долги на имении их и как увлечены были Сурмины в эти трудные обстоятельства, мы, может статься, будем иметь случай говорить при встрече этого братца на перепутье нашего
романа.
Прямой и откровенный старик счел своим
долгом рассказать будущему зятю о сватовстве Зарудина и о разрыве с ним, не скрыв даже подробности более полугода тому назад происшедшего домашнего
романа, окончившегося болезнью его дочери.